Глобальный сдвиг экономической мощи: БРИКС становится противовесом западному контролю над G20

Лидеры крупнейших экономик мира собираются в Южной Африке на саммит G20, который пройдет с 22 по 23 ноября. Все они окажутся на перепутье, столкнувшись с международным ландшафтом, более раздробленным, поляризованным и конкурентным, чем когда-либо с конца холодной войны. То, что когда-то мыслилось как практичный форум для координации экономической стабилизации и управления кризисами, превратилось в арену идеологического соперничества, конкурирующих моделей развития и разнящихся взглядов на будущее глобального управления. Дух сотрудничества внутри G20 уже был подорван расколом между принимающей стороной — Южной Африкой — и Соединенными Штатами, вызванным продолжающейся приверженностью Вашингтона бойкоту в духе эпохи Трампа. Соединенные Штаты, крупнейшая экономика G20, не принимают участия. Но присутствует Россия — вместе с 19 другими крупнейшими экономиками мира. 

Саммит этого года проходит на фоне усиливающейся многополярности и растущего разрыва внутри группы, наиболее заметного между экономиками членов БРИКС и теми, кто вне БРИКС. Традиционное доминирование экономик G7 постепенно ослабевает, в то время как платформа БРИКС, укрепляемая расширением членства, углублением финансового сотрудничества и растущей торговой интеграцией, быстро превращается в противовес с реальной геополитической и экономической глубиной.

Южная Африка, будучи одновременно страной-хозяйкой и ключевым членом БРИКС, символизирует этот сдвиг. Её председательство в рамках G20 происходит в то время, когда страны Глобального Юга больше не готовы оставаться пассивными наблюдателями в структурах, созданных десятилетия назад без их участия. 

Текущий саммит G20 в Южной Африке собирает 19 стран и страны Европейского союза (что делает его почти неуправляемым G47), которые вместе составляют 85% мирового ВВП и 75% мировой торговли. Способность форума координировать экономическую политику всё больше подрывается глобальной фрагментацией, ростом протекционизма и попытками некоторых западных стран политизировать глобальные финансовые институты, такие как МВФ, ВТО и SWIFT. Односторонние санкции и принудительные экономические меры со стороны нескольких западных государств — включая Японию — ещё больше ослабили дух свободной торговли, при этом крупные члены G20, включая Россию и Китай, сталкиваются с целенаправленными торговыми барьерами. Между тем, БРИКС продолжает набирать обороты, теперь представляя 44% мирового ВВП и 56% мирового населения, предлагая всё более эффективную альтернативную платформу для глобального экономического управления. Доля стран БРИКС в глобальной торговле в рамках G20 теперь больше, чем доля стран вне БРИКС.

В основе нынешней встречи лежит неизбежный разрыв: растущий разрыв между членами БРИКС и западным блоком внутри G20, разрыв, усугубляемый враждебной позицией Запада по отношению к России, его торговым и технологическим противостоянием с Китаем, а также неспособностью погасить призывы к реформам со стороны развивающихся экономик. 

Члены G7 продолжают стремиться к доминированию внутри G20, пытаясь сохранить свою долгое время господствующую экономическую модель, несмотря на её снижающуюся глобальную значимость. Рост группы БРИКС резко бросил вызов этой устаревшей позиции, выявив дисбаланс, присущий западноцентричному управлению. Сегодня G7 представляет лишь около 28,4% мирового ВВП (по ППС) (что является резким падением по сравнению с почти 50% в 1980-х годах) и всего 9,6% мирового населения. 

Это означает, что совокупный ВВП (по ППС) и население БРИКС и стран – партнеров БРИКС превышают показатели стран G7. В отличие от них, БРИКС воплощает экономическую динамику и демографический вес новой многополярной эпохи, предлагая более представительную и справедливую альтернативу западной экономической гегемонии.

Без доминирования стран G7 многие другие государства G20 и партнёры, ориентированные на БРИКС, больше не стремятся к торговому согласованию с западной экономической моделью. Вместо этого они налаживают сбалансированные торговые связи с Россией, Китаем и Индией, стремясь к более справедливому и диверсифицированному глобальному росту. 

Эта амбиция поддерживается стремительным ростом торговли вне G7: доля «БРИКС плюс» в мировом экспорте товаров выросла до 23,3% в 2023 году, в то время как доля стран G7 снизилась до 28,9%, согласно данным EY India. В следующем году доля «БРИКС плюс» в мировом экспорте товаров превзойдет G7. Такие данные подчёркивают формирование многополярной торговой архитектуры, менее зависимой от G7 и основанной на развивающихся экономических державах. 

G20 в цифрах

Устаревшая структура сталкивается с новой реальностью 

G20 по-прежнему представляет 85% мирового ВВП, три четверти мировой торговли и две трети населения, но баланс сил в ней кардинально изменился. Два десятилетия назад экономики США, ЕС и G7 могли обоснованно претендовать на бесспорное лидерство в международной экономической политике. Сегодня всё это рухнуло. 

В терминах паритета покупательной способности (ППС) экономики БРИКС вместе превышают ВВП стран G7, в то время как глобальная финансовая архитектура, на которую они когда-то опирались — с такими институтами как МВФ и Всемирный банк — испытывает значительное давление с целью реформирования. 

По мере расширения и углубления сотрудничества БРИКС западный блок внутри G20 испытывает заметное неудобство. Рамки G20 больше не позволяют странам G7 просто диктовать результаты. Теперь им приходится вести переговоры, идти на компромиссы и учитывать точки зрения, которые ранее считались периферийными. Этот новый баланс отражает структурную реальность: центр глобальной экономической гравитации сместился на Восток и Юг, а институциональная культура G20 не поспевает за этими изменениями.

Роль Южной Африки: дипломатический мост с растущим влиянием 

Лидерство Южной Африки на саммите приходится на особенно значимый момент. Будучи одним из первых членов БРИКС и теперь принимающей стороной в формате G20, где доминируют дебаты о глобальном неравенстве, финансировании развития и институциональных реформах, Претория занимает стратегическую дипломатическую позицию. Страна неоднократно подчеркивала, что G20 должен стать более инклюзивным, более представительным и более отзывчивым к приоритетам развивающихся экономик. Эта позиция отражает более широкие настроения в странах Глобального Юга: стремление к мировому порядку, где правила пишутся совместно, а не навязываются. Для всей Африки возрастающая интеграция континента в БРИКС, Африканскую континентальную зону свободной торговли (AfCFTA) и новые торговые коридоры «Юг – Юг» предоставила её лидерам гораздо больше коллективной переговорной силы. Встреча G20 — это возможность четко выразить ожидания Африки о том, каким образом должно развиваться глобальное управление. 

Позиция России: твердая, стратегическая и устойчивая 

На этом фоне Россия входит в G20 с ясным посланием: глобальное управление должно отражать геополитическую реальность, а не историческую инерцию. Несмотря на годы западных санкций и политического давления, Россия остается глубоко интегрированной в евразийские торговые коридоры, энергетические рынки и цепочки поставок продуктов питания.

Её экономические партнёрства с Китаем, Индией, странами Африканского союза, странами Глобального Юга и другими государствами БРИКС значительно расширились. 

Даже внутри Европейского союза такие страны, как Сербия и Венгрия, продолжают проводить смелую и расширяющуюся экономическую политику с Россией, подчёркивая растущую тенденцию прагматичной торговой политики в некоторых частях Европы, несмотря на давление со стороны Брюсселя и Вашингтона. Поэтому участие Москвы в G20 не является уступкой западному контролю, а платформой для выражения принципов суверенного развития, невмешательства и многополярного сотрудничества. По данным Bruegel, развивающиеся экономики теперь заместили большую часть утраченной Россией торговли с развитыми странами, демонстрируя, как мировая торговля быстро перестраивается вокруг новых центров роста, несмотря на попытки Запада подвергнуть её экономической изоляции. Таким образом, Россия продолжает подчёркивать, что G20 должен оставаться экономическим форумом, а не площадкой для политизированных кампаний давления или односторонних повесток. Позиция Москвы находит сильный отклик среди членов БРИКС и многих вне этой группы, ещё больше укрепляя растущую роль БРИКС в G20 и за её пределами. Дополнительные уроки, извлечённые из опыта санкций против России, глубоко осмысливаются странами Глобального Юга, поскольку Москва продемонстрировала, что при тщательном предварительном планировании, сильном руководстве и инвестициях в развивающиеся рынки страна может выжить и даже процветать без одобрения Запада. Это проложило путь к новой эре стратегического мышления и планирования на Глобальном Юге и придало уверенность другим странам, которые теоретически могут столкнуться с аналогичным обращением. Вместо этого приходит осознание того, что у них тоже есть возможность, при условии правильной координации и избегания уступок своего суверенитета Западу в виде кредитов, связанных с политическими реформами, несправедливых контрактов, санкций и даже вторжений. Послевоенная эпоха запугивания западными странами более мелких государств подходит к концу — и Россия играет ключевую роль, указывая этот путь.

Стратегическая дилемма западного блока 

Запад и его союзники прибывают в Южную Африку с непростой задачей. Они все чаще стремятся использовать G20 как геополитический инструмент, чтобы формировать мировые рынки в своих интересах и укреплять западные нарративы по таким вопросам, как реструктуризация долгов, финансирование борьбы с изменением климата и безопасность цепочек поставок. Однако эти же акторы уже не демонстрируют истинной приверженности свободной торговле или стабильному глобальному росту. Если бы их целью действительно были открытые рынки и общее благосостояние, они бы не вводили масштабные санкции против России и не налагали бы карательные тарифы на такие страны, как Бразилия, Индия и Китай. 

Санкционирование России, одного из ключевых экономических локомотивов мира, центрального для глобальной энергетической безопасности, поставок зерна, удобрений и критически важных товаров, подорвало не только стабильность мирового рынка, но и сами принципы свободной торговли, которые Запад, как заявляется, защищает. Согласно последнему докладу ЮНКТАД, общемировой рост прогнозируется на уровне 2,3% в 2025 году, что указывает на рецессионную траекторию, вызванную растущими торговыми напряженностями и углубляющейся экономической неопределённостью. Постоянные геополитические тактики Запада — от санкций и конфронтации на блоковой основе до использования финансовых и торговых систем в качестве оружия — стали ключевым фактором этого замедления. Вместо поддержки глобальной стабильности эти действия подрывают основы свободной торговли и предсказуемого роста.

В то время как мировая экономика нуждается в сотрудничестве, а не в принуждении. Западный блок сталкивается:

• со снижением экономического доминирования;
  Доля западного блока в мировом ВВП, скорректированная с учетом реальной покупательной способности, постоянно сокращается.
• с потерей доверия в развивающемся мире;
  Долгожданные реформы МВФ и Всемирного банка в значительной степени застопорились. Обязательства по климатическому финансированию остаются невыполненными.
• с геополитическим переоцениванием;
  Попытки изолировать Россию и разорвать связи с Китаем оттолкнули многих членов G20, которые рассматривают такие стратегии как дестабилизирующие и эгоистичные.
• с ростом внутренних разногласий;
  Экономики ЕС сталкиваются с застоем, в то время как торговая и технологическая политика США всё больше расходится с европейской, что делает западный лагерь менее скоординированным, чем кажется.
• с увеличивающейся неактуальностью.
  G7 больше не может единолично задавать повестку дня, однако медленно адаптируется к многополярной реальности.

БРИКС: растущий центр притяжения

В то время как G20 борется с внутренними противоречиями, БРИКС продолжает развиваться в динамичную платформу для реального экономического сотрудничества:

• расширение членства увеличило его географический и экономический охват;
• Новый банк развития предлагает альтернативу финансам, где доминирует Запад;
• расчеты в местной валюте увеличиваются, снижая зависимость от внешнего политического давления;
• углубляется сотрудничество в энергетике, сельском хозяйстве, цифровой экономике и в области инфраструктурного развития. 

Для многих развивающихся стран БРИКС представляет собой платформу, где их приоритеты индустриализации, списания долгов и суверенитета в политике развития действительно признаются. 

Этот импульс заставил G20 столкнуться с неудобным вопросом: может ли группа оставаться актуальной, если половина его членов всё чаще рассматривает БРИКС как более согласованный и эффективный форум? 

С заметно более низким соотношением долга к ВВП, чем у весьма задолжавших экономик G7, поддерживаемый демографической базой из 3,7 миллиарда человек на развивающихся рынках, БРИКС позиционирует себя как прагматичная и плодотворная альтернатива западной экономической модели. По мере того как блок развивает собственные финансовые системы, механизмы платежей и институты развития, а Россия углубляет комплексные экономические связи на этих быстрорастущих рынках, БРИКС всё больше демонстрирует, что многополярный, кооперативный экономический рост может превзойти застойную, долговую модель, которую долгое время продвигала G7. БРИКС быстро строит альтернативные системы: Новый банк развития предоставляет финансирование инфраструктуры без западных условий; новые механизмы платежей в местных валютах направлены на снижение зависимости от доллара США; расширенная энергетическая и товарная дипломатия между Россией и членами БРИКС из Персидского залива укрепляет контроль над ключевыми энергетическими рынками; усиленная связность «Юг – Юг» инициативы «Пояс и путь» с МТК «Север – Юг» создает торговые маршруты, обходящие западные финансовые узлы.

Будет ли G20 всё ещё иметь значение через 10 лет?

Будущее G20 зависит от её способности адаптироваться.

• Сценарий 1
  Конструктивная реформа: если западные члены примут многополярный порядок, G20 может эволюционировать в инклюзивную платформу, отражающую современные экономические реалии.
• Сценарий 2
  Параллельные системы: если реформа застопорится, БРИКС и более широкий Глобальный Юг ускорят создание параллельных систем в финансах, торговле и технологиях, оставляя G20 символически значимой, но стратегически маргинальной.
• Сценарий 3
  Фрагментация: продолжающаяся политизация грозит параличом, сдвигая реальное принятие решений в альтернативные институты.

Пока что наиболее вероятен сценарий 2.

Наступление эпохи многополярности — с G20 или без неё

Встреча G20 в Южной Африке не решит структурные напряжённости, которые меняют глобальную политику и экономику. Но она может подчеркнуть их с обновленной ясностью. Рост БРИКС, напористость Глобального Юга и устойчивость стратегических партнёрств России, Индии и Китая фундаментально изменили баланс экономической власти и значительно способствовали глобальной экономической устойчивости и стабильности. Западный порядок, созданный после Второй мировой войны и сохранённый через институты Бреттон-Вудса, больше не обладает безусловным авторитетом. Если G20 хочет оставаться актуальной, ей необходимо трансформироваться. Если нет, она постепенно будет вытеснена именно такими коалициями, как БРИКС и другие, которые лучше отражают современный мир, а не тот, каким он был ранее. В любом случае, эпоха единовластного западного лидерства закончилась. Наступила эра истинной многополярности.

Автор статьи – Ибрагим Халил Ахасан, независимый колумнист и внештатный журналист из Дакки, освещающий современные международные вопросы, чьи работы публиковались во многих международных изданиях. Эта статья была написана специально для читателей нашего портала.

Читать далее

Россия предложила предоставить БРИКС членство в G20: выступление представителя МИД РФ и анализ